Милая невестка
Комедия
Действующие лица:
ТАТЬЯНА
ПАНТЕЛЕЙ – ее муж
ШУРИК – их сын
МАЯ – соседка
ФЕНЯ – дочь соседки
НЮРА – дочь продавщицы
ВОВА – сельский парень
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Картина 1.
Современная деревня. По одной стороне улицы дом Татьяны, напротив - дом Майи. Летний день.
Пантелей стучит в сенную дверь дома Майи. Когда та появляется на пороге, он разражается шуточными частушками.
МАЯ. Ну, хватит, хватит, расшумелся! Твоим частушкам конца края не будет. Надо было в молодости быть пошустрее, коль любил. Взял бы да и увел к себе через улицу.
ПАНТЕЛЕЙ (снимает маску.) А ты бы взяла да и намекнула. Я ведь тогда думал, ты по любви замуж-то идешь.
ТЯТЬЯНА. Как же – по любви... Коль любила бы, через два месяца, небось, не развелась бы.
ПАНТЕЛЕЙ. А я с обиды на тебя тоже женился.
МАЯ. Видать Бог нам такую долю определил.
ПАНТЕЛЕЙ. Самим не довелось вместе пожить, так давай хоть детей соединим.
МАЯ. Дай-то Бог, чтоб нашли они пути-дороги друг к другу, дай-то Бог.
ПАНТЕЛЕЙ. А я давным-давно план придумал, как их соединить. Вот только приедет Шурик, в момент свадьбу сыграем.
МАЯ. Как же – сыграешь. Тебе твоя Татьяна такую свадьбу устроит и план твой разнесет вдребезги. Она вон как прознала, что я в клубе вместе с тобой в концерте пою, так с тех пор на меня и косится.
ПАНТЕЛЕЙ. Ничего, зато мы с сыном заодно.
МАЯ. Да сын-то приведет какую-нибудь, что с ним учится, вот тебе и свадьба.
ПАНТНЛЕЙ. Нет, наш Шурик не такой, слова лишнего не скажет с людьми, так что не беспокойся.
Появляется Вова, одетый очень нарядно.
ВОВА. О, здорово, земляки! О чем шумим-гутарим, все о любви, о чувствах?
МАЯ. Мы, небось, не девка с парнем, чтоб о любви.
ПАНТЕЛЕЙ. Репетируем мы тут, к концерту готовимся.
МАЯ. А ты, чьих будешь, парень? Что-то я тебя не признала.
ПАНТЕЛЕЙ. Не признала? Так это ж сынок Палли убогого, что старье по деревням собирал.
МАЯ. А-а-а, он, верно, он. Ты еще с отцом-то тоже на базар каждое воскресенье ездил, тряпье да кожу собирал. Отца твоего, помню, на деревне “Тряпичным царем” еще звали.
ВОВА. Тряпичный или еще какой - Царь он все равно Царь, тетя Маша.
МАЯ. Ой-ой, ты меня не на величивай на городской-то лад! Тетя Мая я, так и зови по-деревенски.
ВОВА. Да не желаю я мой деловой язык засорять деревенскими словами.
ПАНТЕЛЕЙ. Ишь ты – “деловой”... И какими такими делами ты в городе занимаешься?
ВОВА. Громадными, дядя Пантелей, громадными. Сегодня нельзя иначе, только через большое дело можно попасть в число царей. У меня сейчас, можно сказать, уже целая империя.
ПАНТЕЛЕЙ. Выходит, в империалисты выбился? И живешь таперича поди за границей, в чужой стране?
МАЯ. Какое же дело тебя в такие высокие люди вывело?
ВОВА. Поначалу, конечно, было нелегко, но теперь попривык и с закрытыми глазами могу работать. Ну, например, сниму человека, отрезаю голову...
МАЯ. Как это? Прямо с живого?
ВОВА. А с какого еще? Не с мертвого же... Выбираю самых молодых, красивых, к ним прилаживаю отрезанную голову, а потом...
МАЯ. И тебе не жалко людей?
ВОВА. А чего их жалеть? Для меня главное – бизнес, он растет – и мне хорошо. Вас-то самих хоть кто-нибудь жалеет? Начальство, к примеру, соседи или государство наше? Да вам и работать-то негде, если и захотите, а пенсии ваши – тьфу, копейки!
МАЯ. Где уж тут работать в нашей деревне? Ладно вон картошку выращиваем, да свиней.
ВОВА. Нынче можно легко делать деньги, лишь бы криминала не было.
ПАНТЕЛЕЙ. Как так без криминала? Ты же головы людям отрезаешь.
ВОВА. Так я же с их согласия, они сами ко мне идут. У некоторых лица некрасивые, зато какие фигуры! Тогда я головы выбрасываю в корзину, а тела оставляю себе. Или отрезаю какую-нибудь красивую часть...
МАЯ (испуганно.) Пантелей, айда скорей, пока он нам головы не поотрезал!
ВОВА. Чего это с ними, рванули от меня как от людоеда? Эх, несчастные, кто же от денег бегает?
Появляется Шурик.
ВОВА. О-о, артист! Ну, здорово, что ли?
ШУРИК. Салам.
ВОВА. Значит, учимся петь, не так ли?
ШУРИК. Допустим. Что дальше?
ВОВА. А вот что: спой-ка мне так, чтобы душа успокоилась. Хотя нет, наоборот, чтоб раскрылась, разгулялась!
ШУРИК. Нет, не стану. Воздух сырой, голос боюсь посадить.
ВОВА. Да знаю я, знаю, почему не хочешь петь для меня. Запомни: только увижу тебя рядом с Нюрой – отрежу голову.
ШУРИК. Хочешь сказать, коль купил “мерседес”, то теперь все девчонки твои? Да не нужна мне твоя Нюра! (Уходит.)
ВОВА. Тебе не нужна, а вот мне... Ах, любовь, любовь... Когда Нюра была рядом, не дорожил ею, а как бросила... Ну где же ты сейчас, где? (Расклеивает повсюду плакаты с изображением Нюры). Никто мне кроме тебя не нужен, никто, понимаешь? Пусть все видят, знают, как я тебя люблю! Жить без тебя не могу, Нюра! (Уходит.)
Появляется Феня
ФЕНЯ (Видит плакаты.) Это что за чудеса? Куда ни глянь – всюду. Нюра! (Смотрит на ворота Татьяны.) Неужто Шурик привез из города Нюрку? А ведь говорил, меня любит... Эх, Шурик, Шурик! И на наши ворота наклеил свою будущую жену, будто в насмешку надо мной. Видать, словами сказать не насмелился, мол, вот, глядите и понимайте сами! (Сдирает с ворот плакат и рвет на части.) Значит, решил таким образом надо мной посмеяться?
Появляются Пантелей и Мая с топором и вилами в руках.
МАЯ. Феня! Дочка! Иди скорее сюда!
ФЕНЯ. А что случилось, мама?
ПАНТЕЛЕЙ. От людоеда спасаемся!
МАЯ. Да, да, дочка, по деревне людоед ходит! Давай скорее в дом заходи!
ФЕНЯ. Я еще газеты не всем разнесла.
МАЯ. Да пропади они пропадом эти газеты! Иль без головы хочешь остаться?
ФЕНЯ. А зачем она мне, голова-то, мама? Мне теперь и жить не хочется.
МАЯ. Вот те на! Ты что говоришь-то, дочка? Не пугай меня, Христа ради!
ПАНТЕЛЕЙ. Какое такое горе может быть у эдакой красавицы, как ты? Я тут день и ночь думаю, как тебя любимой снохой сделать, а ты “жить не хочется”... Вот только Шурик приедет и...
ФЕНЯ. Так Шурик-то вам уже привез сноху, вон портреты повсюду развесил, “люблю тебя” понаписал.
ПАНТЕЛЕЙ. Какую еще сноху? Какие портреты? Эту, что ль, дочку Кирука он любит? Да я ему, чертенку, такую сейчас любовь покажу! (Уходит в дом.)
МАЯ. И то, и то... Не вы ль с Шуриком вдвоем до полуночи вот тут сиживали? Я-то думала, вы любите друг друга, раз встречаетесь...
ПАНТЬЕЛЕЙ (за ухо выводит из дома Шурика.) Ну-ка выходи, сынок, да скажи нам, что ты тут понавешал? Видишь?
ШУРИК. Вижу...
ПАНТЕЛЕЙ. А коль видишь, объясни нам, зачем они тут висят?
ШУРИК. Я не знаю...
ФЕНЯ. Он не знает! Эх, Шурик, я-то думала, ты не как все, другой, а ты...
ПАНТЕЛЕЙ. Ты зачем без нашего разрешения ее привел?
ШУРИК. Да никого я не приводил!
ПАНТЕЛЕЙ. Тогда зачем на ворота ее наклеил? Зачем написал “люблю” под этой метелкой?
ШУРИК. Феня, ну хоть ты поверь мне, не я расклеил эти плакаты, не я. (Сдирает и рвет плакаты).
МАЯ. Почему она должна тебе верить? И так все понятно.
ПАНТЕЛЕЙ. А ну подойди ко мне – башку твою отрублю, все равно она лишь мякиной набита!
ШУРИК. Отец, хватит городить ерунду! Я, в самом деле ничего не знаю. (Отец гонит сына в дом).
ФЕНЯ. Ах, мама, какая я несчастная...
МАЯ. Видать, оно нас стороной обходит, счастье-то. Эй-яй-яй. (Уходит.)
НЮРА (подходит.) Привет, Феня! Ты что, не узнаешь меня?
ФЕНЯ. Узнаю, не узнаю – какое это имеет значение? Не все ли равно теперь...
НЮРА. А что случилось?
ФЕНЯ. Ты будто не знаешь.
НЮРА. Догадываюсь. Ты, конечно, из-за Шурика на меня сердишься? Думаешь, я из-за него в училище поступать поехала. Да нет, Феня, нет – просто мне очень хотелось стать артисткой. Только вот не получилось. Я вкус легких денег почувствовала и бросила учебу через два месяца. А этот клоун... прости, Шурик хотела сказать, до сих пор еще учится?
ФЕНЯ. А откуда мне знать? Ты небось лучше все знаешь.
НЮРА. Ага, все-таки ревнуешь? Значит, любишь, не так ли?
ФЕНЯ. Вот еще – ревную! Да я о нем и не думаю вовсе!
НЮРА. А глаза говорят обратное. Из таких, как Шурик, мужья получаются надежные.
ФЕНЯ. Вот и радуйся – у тебя будет надежный муж.
НЮРА. У меня – муж? И кто это?
ФЕНЯ. Кто же, как не Шурик? Вон всю улицу твоими портретами увешал, да еще написал “люблю”. Осталось только свадьбу сыграть. (Всхлипывает.)
НЮРА (срывает со столба плакат и раскатисто хохочет.) Ну, молодец! Ну и учудил! Хочет таким манером меня завлечь. Любит, значит, на всю деревню объявил. Шалишь, Вовчик, тебе еще ой как долго придется за мной побегать!
ФЕНЯ. Вовчик? Так их выходит, не Шурик расклеил?
НЮРА. На такое способен только Вовчик. Он ведь за мной, знаешь, с каких пор бегает? Признаться, он мне и самой нравится...
ФЕНЯ. В чем же тогда дело ? Другую, что ли, нашел?
НЮРА. Нашел... И не одну - они к нему валом валят...
ФЕНЯ. Чем же он занимается, где работает?
НЮРА. Фотомонтажи делает. Кому понадобится, может и в голом виде изобразить.
ФЕНЯ. Как это? Не раздеваясь, что ли?
НЮРА. А на компьютере, Феня, сейчас все что угодно можно сделать. Вовчик усвоил несколько программ, студию открыл. А в последнее время увлекся порнографическими сайтами.
ФЕНЯ. Да не смеши, Нюра!
НЮРА. Тут не до смеха, мы и поругались с ним из-за этого. Усядется за компьютер и забудет обо всем на свете. Никто ему больше не нужен, даже я. Теперь у него появилось еще одно дело - порнофильмы снимает, без людей.
ФЕНЯ. Как это – без людей? Разве так можно?
НЮРА. Выходит, можно.
ФЕНЯ. О господи, да если бы мой парень такое проделывал, я бы его... Надо ему ума вложить, Нюра, ишь, как он распустился!
НЮРА. Ну а твой-то Шурик как? Встречаетесь с ним?
ФЕНЯ. Встретились как-то раз, давно...
НЮРА. Да, он, наверно, до сих пор в жениховскую пору не вошел, и говорит выученными словами, как прежде.
ФЕНЯ. Да, похоже на то... А ты после всего Вовчика все равно любишь?
НЮРА. И люблю, и ненавижу. Потому что он свои сайты любит больше, чем меня. Из-за этого я его и бросила. Думаю, пусть подумает да людей ценить научится.
ФЕНЯ. Выходит, ты с Шуриком в городе не встречалась?
НЮРА. Эх, Феня, неужто думаешь, что Шурика можно любить? Хотя кому-то, может быть, он и нравится, а мне даром не нужен... Ладно, пойду я, мама велела к ней в магазин зайти – там селедку привезли, люди набежали, помочь просила продавать. (Уходит.)
ФЕНЯ. Мама! Мама!
МАЯ (выходит). Что стряслось? Неуж этот людоед опять пришел?
ФЕНЯ. Да нет тут никого! А ты в магазин беги – там селедку привезли, Нюра сказала.
МАЯ. И ты еще с этой девкой разговоры ведешь? Она у тебя на глазах парня увела, а ты...
ФЕНЯ. Да никого она не увела, мама. Плакаты эти Вовчик расклеил.
МАЯ. Как Вовчик? Значит, Шурик с Нюрой не вместе?
ФЕНЯ. Нюра сказала, Шурик ей даром не нужен.
МАЯ. Что ж, коль такое дело, сейчас же бегу в магазин за селедкой. Картошка уж почти готова, славно с селедкой-то поедим. (Уходит в дом.)
ФЕНЯ. Дядя Пантелей! А дядя Пантелей! (Из дома выходит Шурик.) Я не тебя звала, а твоего отца.
ПАНТЕЛЕЙ (Шурика). Уйди с дороги, глаза бы мои тебя не видели. Такую ягодку на какое-то чучело променял, эх ты, растяпа! Сгинь, сказал, с моих глаз! (Шурик уходит.) Прости нас, Феня, за все, что случилось. Так чего ты меня звала, дочка?
ФЕНЯ. В магазин селедку привезли, может, тоже хотите купить? Говорят, недорогая.
ПАНТЕЛЕЙ. Селедку, говоришь? Спасибо, дочка, сейчас же схожу, только за деньгами в дом вернусь. (Собирается уйти, но тут же возвращается.) Эх, дьявол, я и забыл – на последние деньги позавчера дрожжей купил...
ФЕНЯ. Так я вам дам, у меня есть деньги.
ПАНТЕЛЕЙ. Дай, что ли, дочка, потом с пенсии отдам. (Кивает в сторону дома.) Ему вон диплом обмывать готовимся, самогонку затёрли.
МАЯ (выходит из дому.) А диплом-то он уже привез?
ПАНТЕЛЕЙ. Не знаю, не успел спросить. Да ежели и привез, обмывать-то вряд ли придется: мы ведь Татьяне не сказали, на самом деле где Шурик-то учился. А ну как она откроет диплом-то да прочтет, кто он есть... Будь что будет, пойдем, по дороге поговорим, а то не успеем – всю селедку раскупят...
Шурик тоже выходит из дома и идет по улице, по пути срывая плакаты.
ФЕНЯ. Что, уже надоела тебе Нюра? Сначала расклеивает, теперь срывает. Или твоя любовь всего на три минутки?
ШУРИК. Я их не расклеивал.
ФЕНЯ. Чем докажешь?
ШУРИК. А зачем я тебе что-то должен доказывать? Поверь: я ведь день и ночь о тебе только думаю, мне никто кроме тебя не нужен. Вот, послушай. (Берет гитару, поет.) Это я сочинил, мечтая о тебе...
ФЕНЯ. Обо мне? Правда? Не врешь?
ШУРИК. Если вру, пусть я провалюсь на этом же месте!
ФЕНЯ. Ладно, стой на этом месте, а когда вернусь - посмотрю, провалился ты или нет.
ШУРИК. А ты куда идешь?
ФЕНЯ. Пенсию и газеты разносить по деревне.
ШУРИК. И я с тобой. (Берет у Фени сумку.) Ой, акая тяжелая! Как ты ее таскаешь?
ФЕНЯ. Привыкла.
ШУРИК. Нет-нет, я не позволю тебе носить такую тяжесть.
ФЕНЯ. Не надо, Шурик, люди бог весть что подумают...
ШУРИК. Ну и пусть думают.
ФЕНЯ. Ты же не мой муж, чтобы сумку таскать...
ШУРИК. Не твой муж? Ты что, успела выйти замуж?
ФЕНЯ. Да нет, не успела...
ШУРИК. Но собираешься, не так ли?
ФЕНЯ. Да уж не стану одна куковать, когда-нибудь выходить надо.
ШУРИК. Значит, у тебя кто-то есть? А я-то надеялся... Эх, и зачем только я сюда приехал...
ФЕНЯ. А ты и дальше надейся.
ШУРИК. Надейся, надейся... Так и пронадеешься всю жизнь... Я ведь в городе все время о тебе мечтал, ночами песни, сценарии сочинял, хотел с тобой встретиться, свадьбу сыграть, детей народить...
ФЕНЯ. А что, детей теперь тоже по сценарию рожают?
ШУРИК. По сценарию получается основательно.
ФЕНЯ. Ах, Шурик, Шурик, не слышишь ты девичьего сердца. Чем же мне тебе помочь? Я ведь не умею писать сценарии.
ШУРИК. И не надо. У меня написанных полным-полно. Ты только будь со мной рядом...
ФЕНЯ. Так мы и живем рядом...
ШУРИК. Я хочу жить с тобой в одном доме, одной семьей...
ФЕНЯ. Одной семьей, говоришь? (Вдруг падает без памяти.)
ШУРИК. Феня! Феня! Что с тобой? Ты не умерла?
ФЕНЯ. Ах, Шурик... Ты ни с того ни с сего такое брякнул, у меня аж сердце остановилось.
ШУРИК. Феня...
ФЕНЯ. Шурик...
Шурик целует Феню.
Подходит Татьяна с сумкой в руках. Покашливает,
завидев целующихся.
ФЕНЯ (освобождаясь от объятий.) Ой! Здравствуйте, тетя Татьяна... Простите, Татьяна Ивановна...
ТАТЬЯНА (злорадно.) Здрасте, здрасте.
ШУРИК. Ой, мама! Давай помогу. (Пытается взять сумку из ее рук.)
ТАТЬЯНА. Да ладно уж, пустую сумку я как-нибудь сама донесу. А ты, гляжу, любишь чужие полные сумки таскать.
ФЕНЯ. Нет-нет, мне тоже не надо помогать, я сама. Ну, пошла я. (Уходит вместе с почтовой сумкой.)
ТАТЬЯНА. Иди, иди. (Плюет.) Тьфу! И это назвается “девушка”!
ШУРИК. Мама, зачем ты так?
ТАТЬЯНА. А как? Средь бела дня на улице целуется с парнем! Может, прикажешь мне ее в снохи взять?
ШУРИК. Почему бы нет? Феня хорошая девушка, на твоих глазах выросла. К тому же я ее давно...
ТАТЬЯНА. Чего ты ее давно?
ШУРИК. Мам, не прикидывайся, что ничего не знаешь. А то ты ни о чем не догадывалась...
ТАТЬЯНА. Ах ты, окаянный! Только этого мне не хватало! Ой, сердце мое сердце... (Хватается за грудь.)
ШУРИК. Да, мама, я давно люблю Феню. И скоро женюсь на ней.
ТАТЬЯНА (грозит кулаком.) А вот этот кукиш ты не видал?
ШУРИК. Ты, мама, случаем не белены объелась? Вместо того, чтоб радоваться...
ТАТЬЯНА. С чего это мне радоваться? С того, что дочку Маи в дом собрался привести? Это для них, нищих, я тебя три года в техникуме учила, деньги тратила? Они, конечно, рады-радехоньки с нами породниться, только на какие шиши ты с ними жить собираешься?
ШУРИК. Работать буду.
ТАТЬЯНА. От работы еще никто не разбогател. Так что насчет этой девки даже рта больше не раскрывай.
ШУРИК. Я люблю ее...
ТАТЬЯНА. “Люблю”... Любовью сыт не будешь. Нынче жениться надо по расчету. А что есть у дочери Маи? Ничего! У меня на примете есть для тебя невеста, на ней и женишься.
ШУРИК. Ну уж нет! Мало ли кто у тебя на примете! Я женюсь на той, которую люблю!
ТАТЬЯНА. Не бывать тому, чтоб твоя Феня хозяйничала в моем доме! Не для того я его строила!
ШУРИК. Ты не одна его строила, мы с отцом тоже старались.
ТАТЬЯНА. “С отцом”... Да если бы я на твоего отца понадеялась... Ах, сынок, зачем ты меня расстраиваешь? Лучше покажи-ка мне свой диплом, я хоть порадуюсь.
ШУРИК. Я его... Он у меня пока...
ТАТЬЯНА. Не выдали, что ль, до сих пор? Еще, выходит, тебе учиться надобно? Где ж мне взять денег? Не дам больше, ни копейки не дам.
ШУРИК. Да есть, есть у меня диплом, в кармане у меня, только...
ТЯДЮК. Что “только”?
ШУРИК (обнимает мать.) Мам, я люблю тебя, очень-очень. Ты у меня самая хорошая, самая добрая, ласковая как солнце, чистая как родниковая вода и самая-самая красивая...
ТАТЬЯНА. Что еще натворил? Что еще начудил? А ну, сию минуту показывай диплом!
ШУРИК. На тебя, мама, глядеть не наглядеться... (Пытается поцеловать мать, та отталкивает его.)
ТАТЬЯНА. Хватит глупости молотить! Давай сюда диплом! (Вытаскивает из кармана Шурика диплом, читает и хватается за сердце.) Кто, кто тебя этому надоумил? Кто подговорил? Отец? Ну я ему сейчас... (Кидается в дом.)
ШУРИК. Его нет дома, они с тетей Маей куда-то пошли.
ТАТЬЯНА. С кем? С Маей? Ой, сердце, мое сердце... Живьем, видать, меня в могилу сведете. У людей мужья как мужья, дети как дети, живи да радуйся, а у меня...
ШУРИК. А у людей и матери умеют радоваться.
ТАТЬЯНА. Отчего мне прикажешь радоваться-то? От того, что сын выучился на нищего, так, что ли?
ШУРИК. Мне моя специальность нравится.
ТАТЬЯНА. Еще бы не нравиться! Людей веселить, кривляться, на людях целоваться – вот что тебе нравится? А деньги где? Зарплата-то у них курам насмех.
ШУРИК. Да разве в деньгах счастье, мама?
ТАТЬЯНА. А в чем же сынок? Нынче только денежный человек сыт, обут, ему честь и почет, у него сила.
ШУРИК. Я не хочу быть вором...
ТАТЬЯНА. А кто нынче не вор? Все сплошь воруют. Кто больше, кто меньше – только в этом вся разница... Но одно запомни, сынок: хуже жены Кирука жить не стану – и сельский магазин у райпо выкуплю, и машину приобрету!
ШУРИК. Ты купишь машину? Правда, мама?
ТАТЬЯНА. А ты чего обрадовался? Я ведь ее не для тебя куплю, а чтоб доказать тем, кто надо мной насмехается. Тебе же шиш без масла достанется. Я ведь на тебя надеялась, мол, вернется после кооперативного техникума, расчеты научится делать, мне станет помогать. Знала бы - ни копейки не дала, эх ты! (Стучит Шурика по голове.) Не варит у тебе котелок-то, не варит! Гостинца хоть матери догадался привезти?
ШУРИК. Привез все, что ты наказывала. Вот валидол. (Достает лекарство.)
ТАТЬЯНА. Вот-вот, и я говорю: котелок твой не варит. Ой, сердце, мое сердце... (Хватается за грудь.)
Входя Пантелей с Маей. На шее у Пантелея связка баранок,
Мая жует банан.
МАЯ. Ха, это никак Шурик?
ШУРИК. Я, тетя Мая, здрасте. Я вас давеча окликнул, а вы с отцом куда-то спешили, даже не оглянулись...
МАЯ. За рыбой мы ходили.
ТАТЬЯНА. Куда вы ходили?
ПАНТЕЛЕЙ. Славная рыба, ничего не скажешь...
ШУРИК. Поймали, выходит?
ПАНТЕЛЕЙ. Без костей рыба-то, жирная... Ешь не наешься.
ТАТЬЯНА. Мне спину разогнуть некогда, а ты с чужой бабой за рыбой бегаешь? Я вам сейчас покажу рыбу, нежирную да костистую! (Хватает прут и стегает Пантелея.) Вон, оказывается, почему ты на работу не пошел, тайное дело задумал! (Снова стегает мужа прутом.)
ПАНТЕЛЕЙ. А чего в колхоз-то зря ходить, денег все равно не платят.
МАЯ. Татьяна, постой, остановись! Не виноватый Пантелей, и я не виновата. Иль, думаешь, коль одинока, на меня можно всех собак вешать, незнай кем считать?
ТАТЬЯНА. А кем же тебя еще считать? (Пантелею.) Ты зачем шляешься в лавку бабы Кирука, прибыль ей делаешь?
МАЯ. Так в твоей-то лавке селедки нет, вот мы и купили у нее.
ТАТЬЯНА. Что-то тебя, Мая, в последнее время на солененькое потянуло?
МАЯ. Да я не себе, Феня попросила, солененького, говорит, хочется...
ТАТЬЯНА. Феня, говоришь? Шурик, это ты ее, что ли?.. Да нет, не может быть, это кто-то другой... А ну, скажи, что не ты, скажи, мучитель, душегуб проклятый!
ШУРИК. Мама!..
ТАТЬЯНА. Чего наделал, чего натворил! С кем связался, непутевый! На что тебе дырявый горшок? Зачем ты им добро делаешь?
ШУРИК. Мама, остановись!
ТАТЬЯНА. Ты меня не останавливай, самому надо было вовремя остановиться! Весь в отца, такой же мямля, лепешка недопеченная. С людьми словом перекинуться не умеете, а на такое ох как способны...
МАЯ. Эк, куда тебя занесло! И не стыдно тебе, Татьяна?
ТАТЬЯНА. С чего мне должно быть стыдно? Это вам надо стыдиться. И не думайте даже, все равно по-вашему не получится. Не для вас я сына растила.
МАЯ. Да успокойся ты, не навязываемся мы к тебе в родню. (Уходит в дом.)
ПАНТЕЛЕЙ. Сыну с нами не вековать, кого любит – на той пусть и женится.
ТАТЬЯНА. Да кто нынче на нищенке женится? Тьфу!
ШУРИК. Тетя Мая, я закончил учебу, работать начинаю. Вы ведь знаете, мы с Феней... Если вы не против, я ее...
МАЯ. Зачем мне быть против? Коль вы подходите друг дружке как крышка с кадкой, совет вам да любовь. Только вот, Шурик, тебе малость поживей надо быть. Девушки-то ведь любят таких, кто их трогает-щупает, приобнимает, голубит…
ШУРИК. Да я всегда готов, Феня сама противиться, всё говорит нет да нет...
МАЯ. Эх, ты, недотепа! Нешто до сих пор не знаешь, когда девка говорит “нет”, это значит” да”! А вон и Феня идет. Ладно, я в дом, а вы тут поговорите. Запомни: “нет” означает “да”! (Скрывается за дверью и прислушивается.)
Шурик берет гитару и поет. Подходит Феня.
ФЕНЯ. О ком это мы так грустим?
ШУРИК. Неужели непонятно? Я теперь все песни тебе посвящаю. И вечер отдыха в клубе провожу в твою честь.
ФЕНЯ. И что ты там собираешься проводить?
ШУРИК. К примеру, конкурс “Любовь с первого взгляда”. Но ты мне должна помочь, Феня. Нам надо подобрать три-четыре пары, первая пара уже есть – это мы с тобой.
ФЕНЯ. Извини, Шурик, но я в такие игры не играю.
ШУРИК. Да там же ничего такого не требуется. Мы просто покажем, как любим друг друга.
ФЕНЯ. Ты что – любишь меня?
ШУРИК. Давным-давно! Только стеснялся сказать тебе об этом, а теперь...
ФЕНЯ. Теперь ты стал смелый, опытный, да?
ШУРИК. Да, и опыта я набрался из книг. Не веришь? Вот, посмотри, в этой книжке написано, когда встречаются парень с девушкой... (Пытается поцеловать Феню.)
Голос ТАТЬЯНЫ. Ты зачем за стол один уселся? А сын где? Иди найди сейчас же! Я вам не нанималась два раза обед разогревать!
ФЕНЯ. Ты что-то хотел мне показать...
Выходит Пантелей, к нему сзади неслышно подходит Мая
и уводит прочь.
ШУРИК. Хотел показать? А-а, вспомнил. Мы должны показать на конкурсе, как встретились в первый раз, потом как разгоралось пламя нашей любви... Там будет много нежных слов, интересных конкурсов...
ФЕНЯ. Я бы очень хотела тебе помочь, но боюсь. Я ведь ни разу не выходила на сцену.
ШУРИК. Так мы же сначала порепетируем, Феня! Дай мне твою руку, вот так. Феня, лебедушка моя! А ты меня “орлом” назови.
Голос ТАТЬЯНЫ. Лепешка ты недопеченная! Что ты, что сынок - толку от вас никакого!
ШУРИК. Ну, говори же, Феня: “Орел мой горделивый”...
ФЕНЯ. Нет, Шурик, не могу. Найди кого-нибудь другого... Я на сцену под дулом ружья не выйду. И не уговаривай.
ШУРИК (про себя.) “Нет” означает “да”, значит, она согласна. Теперь-то я уж знаю, что значит девичье “нет”... Феня, ну почему я должен говорить “люблю” кому-то, а не тебе? Постой, а может, у тебя есть кто-то другой? И ты боишься его и потому не хочешь участвовать в конкурсе?
ФЕНЯ. Да нет у меня никого!
ШУРИК. Нет? Почему же не «да»?
ФЕНЯ. Как я могу сказать «да», если его нет? А ты, если любишь, скажи об этом прямо в глаза, от сердца, а не читай по бумажке.
ШУРИК. Так я и на бумаге написал все от сердца, Феня! Я ведь для каждой пары по нескольку дней сочинял, старался...
ФЕНЯ. Ничегошеньки-то ты меня не понимаешь, Шурик.
ШУРИК. Это ты меня не понимаешь, Феня.
Появляется Вова, загримированный под негра.
Подходит тихо к Пантелей и Мая и пугает их.
ВОВА. Хенде хох! А подслушивать, о чем говорят парень с девушкой, нехорошо.
ФЕНЯ. Мама, как тебе не стыдно?
МАЯ. Да мы теленка вышли поискать, домой он не пришел. Ладно, придет поди попозже. (Уходят вместе с Пантелеем.)
ВОВА (снимая маску.) О, Фенечка, вот, оказывается, ты где. Еле разыскал тебя, ты-то как раз мне и нужна. (Шурику.) А ты отойди, пожалуйста, в сторонку.
ШУРИК. Вообще-то я... Вообще-то я жених Фени!
ВОВА. Ты? Я ее жених, правда, Феня?
ФЕНЯ. Нет.
ВОВА. Слыхал, она сказала “да”. (Нахально.) Тебе сказано: брысь отсюда! (Шурик отходит в сторону.)
ШУРИК. Эх, Феня... (Уходит в дом.)
ФЕНЯ. Шурик... (Вове.) Ты зачем сюда приперся? Испортил все!
ВОВА. Феня, скажи мне, знаешь ли ты, что такое любовь?
ФЕНЯ. Нет, не знаю.
ВОВА. А что, не влюблялась ни разу? Тогда что, по-твоему, слава?
ФЕНЯ. Не знаю, не приходилось испытывать.
ВОВА. Идем со мной, тогда и испытаешь. Мне как раз такие девушки нужны, как ты.
ФЕНЯ. Для чего это?
ВОВА. Чтобы создать империю. Мою глобальную империю в глобальной сети. Тебе хватит 30 тысяч в месяц?
ФЕНЯ. 30 тысяч?!
ВОВА. Будешь хорошо работать – добавлю. Только скажи прежде: тебе что дороже – любовь или слава?
ФЕНЯ. Как я могу сказать, если не испытала ни того ни другого?
ВОВА. Придет время – испытаешь. А пока ты почтальонка, разнеси-ка вот эти журналы. Я тебе заплачу.
ФЕНЯ (разглядывая журналы). А что это за журналы? Постой, это же Нюра, а вот это – ты... Вы что, поженились? И где была свадьба, в какой стране? Тут море, пальмы....
ВОВА. Разнеси, Феня, сегодня же разнеси, только Нюре не говори, что я тебя попросил. Вот возьми деньги.
ФЕНЯ. Зачем мне твои деньги? Что Шурик подумает теперь обо мне из-за тебя?
ВОВА. Любишь его? Вот и я не могу без Нюры. Сначала думал смогу, а потом... Будто вонзила она мне в сердце что-то, и оно трепещет без остановки днем и ночью... Думаю о ней, думаю и забыть не могу. Она одна мне нужна... Ладно, помчался я, мне ее во что бы то ни стало уговорить надо... (Быстро уходит.)
ФЕНЯ. Молодец, Нюра, хорошего перца, видать, задала парню. (Идет Нюра.) Нюра, из-за твоего Вовы я, кажется, потеряю Шурика. Налетел как ураган и все испортил: Шурик меня приревновал и ушел...
НЮРА. А что, Вова к тебе приставал?
ФЕНЯ. Нет, что ты, журналы вот просил раздать. Поздравляю тебя с законным браком.
НЮРА. Да мы и не думали с ним жениться!
ФЕНЯ. Как же так? А фотки, статьи в журнале?
НЮРА. Это фотомонтаж, Феня. А ты уже разнесла журналы?
ФЕНЯ. Нет пока.
НЮРА. Тогда мы их в печку бросим, а там посмотрим, что он еще придумает. Если еще принесет, ты мне сообщи.
ФЕНЯ. Уж и не знаю, что мне с вами делать...
НЮРА. А как у вас с Шуриком? Встретились, поговорили?
ФЕНЯ. Толку-то от этих разговоров...
НЮРА. Ладно, я ему сама задам перцу – мигом будет твой.
ШУРИК (выходит из дома.) О, Нюрка! Я как раз тебя хотел увидеть. Слушай, согласна быть моей девушкой?
НЮРА. Я? (Подмигнув Феню).Согласна.
ШУРИК. Тогда идем сейчас же к нам. Иль я плохой жених?
НЮРА. Да нет, неплохой...
ШУРИК. Помнится, ты еще ко мне сама клеилась. Вот сегодня как раз такой случай. Иди ко мне, моя любимая! (Обнимает Нюру.)
ФЕНЯ. Ну, не стану вам мешать. До свидания.
ШУРИК. До свиданья, до свиданья.
НЮРА. О, Шурик, да тебя не узнать! В тебя, такого, кто угодно влюбится с первого взгляда!
ШУРИК (в сторону Фени.) Так и надо влюбляться с первого взгляда. Не то что некоторые. Так-то вот.
НЮРА. Так ты что, в самом деле меня любишь? А где ты был до сих пор?
ШУРИК. Опыта набирался.
НЮРА. Жаль, я не знала. А то бы давно взялась за тебя и не выпустила бы из рук. До сих пор помню, какие ты мне стихи писал в школе. Одно и сейчас могу прочесть:
(стихи)
ШУРИК. Так это не я, Шекспир сочинил.
НЮРА. Но прислал-то мне ты, а не Шекспир. И еще тогда ты сказал, что написал сценарий, чтоб встретиться со мной вечером.
ШУРИК. Не помню... (Сам с собой.) Ты смотри, она меня путает с этим Вовчиком – сыном Палли...
НЮРА. Ну, тюха-матюха, позабыл, что говорят в таких случаях? Если забыл слова, действуй тогда!
ШУРИК. А такое действуют молча, без слов.
НЮРА. Так ты без слов действуй! Мы здесь вдвоем, никого вокруг, никто не мешает. Ну?
ШУРИК. Ах, Нюрка, Нюрка! Пристанешь – от тебя уж не отделаться! Иди-ка ты отсюда.
НЮРА. Ты же меня сам позвал, люблю, мол, жениться хочу...
ШУРИК. Да я тебя позвал на конкурс, там хотел тебя своей невестой объявить. Пара мне нужна в конкурсе участвовать.
НЮРА. А-а... Я-то подумала, ты всерьез...
ШУРИК. Я что, с печки свалился, чтоб на тебе взаправду жениться?
НЮРА. Ах ты негодник! Да я тебя за такие слова!..
ШУРИК. Я не о тебе это сказал, Нюра, – о Фене...
НЮРА. Тогда ладно, живи. Но наперед со словами будь поаккуратней.
ШУРИК. Ну вот, одна отпирается, другая отказывается. Никто не хочет участвовать в конкурсе. С кем же мне работать? Неужели так трудно сыграть по готовому сценарию влюбленных?
НЮРА. Так ты проводишь конкурс влюбленных? Ты? Во дает! Сам в любви ни бельмеса, а берется за конкурс!
ШУРИК. А что такого? По сценарию любой проведет.
НЮРА. Ладно, попробую. Мне даже интересно, что у нас получится. Только учти: я ведь могу по-настоящему влюбиться.
ШУРИК. А зрителю того и надо – как по-настоящему показать.
НЮРА. Что ж, давай порепетируем. Что там я должна говорить по твоему сценарию? Что делать?
ШУРИК. Сейчас, сейчас вспомню...
НЮРА. Да шевелись поживее, раз уж начал - не останавливайся...
ШУРИК. Не торопи меня, а то я все перепутаю и сделаю не так.
НЮРА. Ничего-то у тебя не получается, Шурик. Давай я тебе без сценария покажу, как надо любить. (Обнимает Шурика.)
ШУРИК. Ну-ну, только не так быстро! Сначала нужны лишь слова. Так что сядь и сиди смирненько.
НЮРА. А если я не хочу смирненько?
ШУРИК. А тебе по сценарию нельзя руки распускать!
НЮРА. Мне нельзя – ладно, а тебе можно?
ШУРИК. Можно, но не сейчас. Так-то, Нюрка.
НЮРА. Что именно?
ШУРИК. Видать, я ошибся...
НЮРА. В чем же ты ошибся? Ты же пока ничего не сделал. Я вот что тебе скажу, Шурик: так не репетируют. Надо быть живыми людьми, которые, когда любят, обнимаются и целуются...
ШУРИК. Стоп, Нюра! Ты меня не понимаешь и не хочешь понять. Да знаешь ли ты, что у меня сейчас творится в душе? Прошу тебя, Нюра, забирай своего Вовчика и увози от греха. Он же меня без любимой девушки оставит...
НЮРА. Не могу: Вовчик теперь не меня, а Феню любит.
ШУРИК. И что же мне делать?
НЮРА. Репетицию проводить.
ШУРИК. Какая там репетиция в такое время...
НЮРА. Послушай ты, сценарист: или начинай сам, или я начну без твоего сценария. Понял?
ШУРИК. Понял... Повернись!
НЮРА. Ну уж нет! Говори, глядя прямо в глаза!
ШУРИК. Так я не сумею...
НЮРА. Да ты мужик или баба, в конце концов?
ШУРИК. Ну на секунду хотя бы можешь отвернуться?...
НЮРА. Ладно, отвернулась. Поехали!
ШУРИК. Куда?
НЮРА. Да никуда! Говори давай!
ШУРИК. А ты не командуй. Без тебя знаю, что делать.
НЮРА. Или начинай, или у меня сейчас терпенье лопнет. (В сторону.) Нет, видно, не испытать мне сегодня страстной любви...
ШУРИК. Вот так, хорошо. (Отступает неслышно назад, приговаривает.) Хорошо... Замечательно... Прекрасно... Сейчас все получится... Сейчас... Получилось! (Исчезает.)
НЮРА. А что получилось-то? Ничего же не получилось! И мне нисколько не замечательно... (Оборачивается.) Шурик! Где ты, Шурик? Куда запропастился? Убежал? Ты решил надо мной посмеяться, да? Ну, попадись только мне на глаза – на куски порву!
Свет гаснет.
КАРТИНА ВТОРАЯ.
Там же, вечер. Идут Мая, Татьяна и Пантелей. Все нарядно одеты.
МАЯ. Ну, Пантелей, молодец твой сын. Глаз от него не могла отвести, исьмасса! Настоящий артист, ей богу!
ПАНТЕЛЕЙ. Да я и сам незнай как рад...
МАЯ. Коль и дальше так пойдет, большим человеком станет Шурик.
ТАТЬЯНА. Кривляться-то и не учась можно...
МАЯ. Не скажи, Татьяна. Вот станет сынок знатным артистом, сама им не нахвалишься.
ТАТЬЯНА. Полно тебе зубы-то скалить. Вон лучше дочку бы свою послала на артистку учиться.
МАЯ. Да моя дочка не шибко городскую жизнь любит...
ПАНТЕЛЕЙ. Чего ты с ней споришь, Мая? У нее ж в голове одни деньги. Были бы деньги, ей больше никто не нужен.
ТАТЬЯНА. А что, по-твоему, всю жизнь надо нищенствовать? От тебя как от козла моло… Продолжение »